«Я не мой гимн!» — на турнире ММА в Москве мигрант остался сидеть, пока весь зал вставал
Во время посещения турнира по ММА в Москве, где царила оживленная атмосфера, мой знакомый Павел, который всегда потирает колени перед важными событиями, утверждал, что бои основаны на чести. Я же считал, что в основе лежит агрессия, травмы и попытки самоутверждения за чужой счет. Об этом сообщает Запах Книг.
Перед началом боев заиграл гимн. Зрители постепенно встали: сначала передние ряды, затем средние, и наконец, боковые. Вся арена замерла, и мне показалось, что воздух вокруг стал плотнее. Люди стояли в различных позах: кто-то вытянулся, кто-то держал руку у груди, а кто-то с трудом удерживал стакан с колой, которая сильно пенилась.
В этот момент я заметил одного человека. Молодой человек сидел в третьем ряду, прямо под нами. Он буквально врос в кресло, опустив голову и уставившись в телефон. Его пальцы быстро двигались по экрану. От него не исходило ни звука, ни движения, ни малейшего признака того, что он осознает происходящее вокруг, требующее хотя бы элементарного уважения.
Сначала я предположил, что он оглох или уснул с открытыми глазами. Бывают случаи, когда люди могут отключаться от внешнего мира, подобно старым лампам.
Однако нет - парень активно просматривал ленту новостей. Экран мелькал рекламой, короткими видеороликами. Гимн гремел так громко, что у меня закладывало уши, но он сидел, как будто все это его не касалось.
Вон, - тихо сказал Пашка, ткнув меня локтем. - Видал? Видал, - ответил я. - Может, не понял, что случилось? Тут даже рыба в аквариуме поймёт, - буркнул он. - Не прикидывайся.Внизу уже обратили внимание на этого парня. Два крепких русских мужчины, широкоплечие, словно вылепленные из бетонных блоков, обменялись взглядами. Один из них спросил другого:
- Ты это видишь?
- Вижу.
- Он что, упал сюда случайно?
- Или притворяется, что его нет.
Первый мужчина наклонился к парню:
- Эй. Встань.
Тот медленно поднял глаза. Его взгляд был пустым, не злым и не испуганным, словно пустая стеклянная бутылка. Он моргнул, как будто ничего не понял, и снова опустил взгляд на свой телефон.
Павел вздохнул.
Всё, - сказал он. - Сейчас будет что-то интереснее боёв.Я видел, как напряжение распространялось по ряду, словно холод по треснувшей трубе. Люди переглядывались, качали головами, стискивали зубы. Мужчина рядом со мной сказал жене:
- Я бы сам ему сказала, - но так ничего и не сказал.
Тем временем мужчины внизу не отступали.
- Я нормально прошу, - сказал первый. - Встань.
- Гимн, - добавил второй. - Ты слышишь?
Парень слегка повел плечом, как человек, которого потревожили во время игры на телефоне.
Эта фраза прозвучала в зале, как тяжелый предмет. Даже звук гимна на секунду усилился, словно само здание желало вмешаться.
В этот момент первый мужчина схватил его за шиворот. Одним движением он поднял парня, не ударив его, а просто подняв, как котенка, пытающегося сбежать из коробки. Второй мужчина подстраховал, придержав его, чтобы парень не вывернулся. Он завис над креслом, дергаясь и пытаясь что-то сказать:
- Отпустите… я… я не…
- Ты здесь стоишь, - сказал первый. - Остальное потом.
- Тут уважают место, где находятся, - добавил второй.
Павел прошептал мне:
- Правильно. Иначе они так и будут думать, что можно всё.
- Не "они", - ответил я. - Он конкретно.
- Да мне всё равно, - сказал Павел.
Люди внизу перестали смотреть на ковер, экран или ринг. Все внимание было приковано к этой сцене: бледный молодой человек, зависший между небом и креслом; два сильных мужчины, уверенные в своей правоте; и сотни зрителей, по-разному воспринимающих порядок, но единодушно недовольных демонстративным игнорированием правил.
Гимн достиг своего завершения.
Люди выдохнули, как после долгой задержки дыхания.
Мужчины опустили парня на ноги.
Он стоял растерянный, словно впервые осознал, что в разных городах действуют разные правила, и что иногда лучше оглядеться, прежде чем погружаться в экран телефона.
- Понял теперь? - спросил один из мужчин.
Тот неуверенно кивнул.
- Ладно, - сказали они и вернулись на свои места.
Павел расслабился, словно ему сделали массаж.
Я бы сам подошёл, - сказал он. - Но они быстрее. Ты бы только поговорил, - ответил я. А что? Тоже метод.Мы сидели и наблюдали за рингом. Но первые бои прошли мимо меня. Я размышлял о том, как люди, живя в одном городе и дыша одним воздухом, могут по-разному понимать правила. И как странно тихо иногда висит человек, которого подняли за шиворот.
Я покинул зал позже, когда люди начали расходиться.
Дворники у входа сгребали мусор лопатами, как снег. В воздухе пахло морозом и выветрившимся адреналином. Я вспомнил того парня - как он завис над креслом, растерянный и беспомощный. Но еще сильнее запомнилось окружающее молчание. Это молчание было громче любых слов: город ясно дал понять, что ему не нравится, когда его игнорируют.
Дома я долго сидел на кухне. Чай остыл, новости шли фоном, но я не слушал. Перед глазами снова всплывала картина: рука на воротнике, телефон, упавший на колени, и глаза - пустые, как у человека, который думал, что может жить в своем отдельном мире, но оказалось - мир общий.
И отношения в нем строятся не по экрану.
А по уважению.
Я долго пытался понять, что именно во всей этой ситуации задело меня сильнее всего. Не сам факт того, что он сидел. Не телефон. И даже не его пустой взгляд. А эта демонстративная отстраненность - будто он не просто не слышал гимн, а и не собирался его слышать. Это похоже на то, как если бы человек пришел в гости, сел за общий стол, но ел из своей банки тушенки, отвернувшись к стене. Дело здесь не в патриотизме, а в элементарном чувстве приличия, которое почему-то становится роскошью для тех, кто приезжает и считает, что мир обязан подстраиваться под их привычки.
Меня раздражает эта уверенность, что можно жить в чужом городе как в проходном дворе. Что здесь все терпеливые, тихие, занятые своими проблемами, и потому согласны смотреть на чью-то глухоту. Но глухота - это та же агрессия, только без крика.
Она оказывает давление на людей, на место, на атмосферу. И когда кто-то демонстративно сидит во время гимна, это не невинная рассеянность, а сигнал: "Мне ваши правила неинтересны". Я увидел в этом не исключение, а характерную привычку - жить отдельно от общего ритма и потом удивляться, когда этот ритм возвращает тебя на землю жесткими руками тех, кому не все равно.
И самое неприятное - что у меня не осталось уверенности, что он понял, почему на него так посмотрели. Он вышел с таким же растерянным лицом, будто наказали ни за что. А ведь все было очень просто: уважение - это не подвиг. Это минимальная норма. Если ты приходишь в город, где живут люди со своими правилами и символами, будь добр хотя бы заметить их. Меня выводит из себя именно это - не нарушение, а нежелание понять, где находишься. И ведь город еще мягко с ним обошелся.
Напомним, 21 сентября 2025 года пассажир вагона СВ Сергей столкнулся с нарушением личного пространства. В поезде из Мурманска в Новороссийск подвыпивший мужчина пытался войти в его купе без приглашения, а на обратном пути группа подростков из плацкарта массово использовала туалет в СВ. В ответ Сергей отстоял своё право на спокойствие, неоднократно обращаясь к проводнику, что привело к удалению нарушителей с поезда или восстановлению порядка.